А кто знает самую страшную детскую книжку ужасов? Так вот. Это детский фольклор про черную руку и белую простыню...
Очень страшые истории... Особенно я боялась про Пианино..... и про Голубое платье...
з.ы. НА НОЧЬ НЕ ЧИТАТЬ!

Начинается Земля как известно от Кремля...

А из нашего окна площадь Красная видна.
а из вашего окошка только улицы немножко...

Кто не знает сказку про тараканище или про муху-цокотуху?

И вот в чем парадокс. Пройдут тыщи лет, а тараканы останутся. Мало кто вспомнит сталина, черчиля или рузвельта сходу... Так же как мы плохо помним полководцев древнего рима ))).
Но сказка будет навека.Это и есть классика :
мало ли что имел в виду аффтар? главное, что все его понимают!!!!

"Карлссона" на его родине мало знают и не очень любят... Может, у нас перевод удачный? Или у нас просто мультик симпатичный? Там ведь одна Раневская чего стоит...

На меня, если често, Линдгрен впечатления никакого не произвела... Эта девочка, таскающя лошадь; этот мальчик, который больше собаки любит какого-то старого толстого лысого мужика с какой-то странной штучкй на спине...

В общем, шведы после чудского озера стали такие чудные....

Гораций:

Громко рыдает Татьяна, горе ее безутешно;
Вниз с розопламенных щек слезы струятся рекой;
Девичьим играм в саду беззаботно она предавалась -
Мяч озорной удержать в тонких перстах не смогла;
Выпрыгнул резвый скакун, по склону вниз устремился,
С края утеса скользнув, упал в бурнопенный поток.
Милая дева, не плачь, утрата твоя исцелима;
Есть повеленье рабам - свежей воды привезти;
Стойки, отважны они, ко всякой работе привычны -
Смело пустятся вплавь, и мячик вернется к тебе.

Блок:

Безутешно рыдает Татьяна,
И слеза, словно кровь, горяча;
Ей припала сердечная рана
От упавшего в речку мяча.

То прерывно вздыхает, то стонет,
Вспоминая былую игру.
Не печалься. Твой мяч не потонет -
Мы достанем его ввечеру.

Маяковский:

В этом мире
Ничто
Не вечно,
Вот и теперь
Матерись или плачь:
Прямо с берега
Сверзился в речку
Девочки Тани
Мяч.
Слезы хлещут
Из глаз у Тани.
Не реви!
Не будь
Плаксивою девой!
Пойдем за водой -
И мячик достанем.
Левой!
Левой!
Левой!

Девица некая по имени Татьяна,
Умом изрядная и телом без изъяна,
В деревне дни влача,
Не мыслила себе досуга без мяча.
То ножкою поддаст, то ручкою толкнет,
И, заигравшись с ним, не слышит и вполуха.
Господь не уберег, случилася проруха -
Игривый мяч упал в пучину вод.
Рыдает, слезы льет несчастная Татьяна;
А водовоз Кузьма - тот, что всегда вполпьяна, -
Картуз совлек
И тако рек:
«Да полно, барышня! Сия беда - не горе.
Вот Сивку запрягу, и за водою вскоре
Помчуся вскачь.
Багор-то мой остер, ведро мое просторно -
Из речки я умело и проворно
Добуду мяч».
Мораль: не так просты простые водовозы.
Кто знает толк в воде, тот утишает слезы.

Есенин:
Хороша была Танюша, краше не было в селе,
Красной рюшкою по белу сарафан на подоле.
У оврага за плетнями ходит Таня ввечеру,
И ногой пинает мячик - любит странную игру.

Вышел парень, поклонился кучерявой головой:
"разреши, душа-Татьяна, тоже пнуть его ногой?"
Побледнела, словно саван, схолодела, как роса.
Душегубкою-змеею развилась ее коса.

"Ой ты, парень синеглазый, не в обиду я скажу,
я его ногою пнула, а теперь не нахожу".
"Не грусти, моя Танюша, видно, мяч пошёл ко дну,
если ты меня полюбишь, я тотчас за ним нырну".

Лермонтов:
Белеет мячик одинокий
в тумане речки голубой -
сбежал от Тани недалёкой,
оставил берег свой родной...

Играют волны - ветер свищет,
а Таня плачет и кричит,
она свой мяч упрямо ищет,
за ним по берегу бежит.

Под ним струя светлей лазури,
над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
как будто в бурях есть покой!

Пушкин:
Татьяна, милая Татьяна!
С тобой теперь я слезы лью:
река глубOка и туманна,
игрушку чудную свою
с моста случайно уронила...
О, как ты этот мяч любила!
Ты горько плачешь и зовёшь...
Не плачь! Ты мячик свой найдёшь,
он в бурной речке не утонет,
ведь мяч - не камень, не бревно,
не погрузИтся он на дно,
его поток бурлящий гонит,
течёт по лугу, через лес
к плотине близлежащей ГЭС.
Марина Цветаева (новорожденное )

Я мчу – к мячу, мне мяч – мечта,
Мои глаза от слез опухли,
Я на лету теряю туфли,
Я удаляюсь от моста.

Еще недавно был он мой,
О недоверчивый избранник!
Он устремляется, мой странник,
К просторам вечности иной.

Лечу – к тебе, лечу – с тобой
И за тобой, ядром из пушки,
Целую в чистую макушку,
Беглец мой, провожатый мой.